Не в обзоры )

Все равно ни хрена не пишется, а я в таком состоянии могу только переводить или стебаться. Так что стеб:

по мотивам заявки с дворин-фэста

- Торин, - дождавшись, пока узбад поднимет голову от разложенных на столе бумаг, Балин аккуратно притворил за собой дверь. – Я должен с тобой поговорить.

Торин внутренне вздрогнул при слове «должен». Он уже две сотни лет не был шкодливым мальчишкой, а Балин – его многострадальным наставником, но старые привычки умирают с трудом.

- Видит Махал, я достаточно ждал, - Балин остановился возле стола. – Все эти годы я не говорил вам ни слова. Но любому терпению приходит конец.

Напрягшийся от многозначительного «вам» Торин хотел было подняться, но Балин пригвоздил его к креслу укоризненным взглядом.

- Я терпел, когда Фили и Кили просили прощения, случайно назвав меня «дядей». Терпел, когда Бильбо, насмотревшись на ваши эскапады во время похода, осведомлялся, правда ли, что гномы снисходительно относятся к внебрачным связям. Терпел, когда Даин взял привычку в каждый свой приезд привозить очередную кузину на случай, если ты наконец «одумаешься и выкинешь дурь из головы». Но когда Трандуил… - Балин задохнулся от возмущения. – Трандуил намекает, что я получил должность советника только потому, что вовремя подложил брата в постель королю!

- Да я его… - Торин в бешенстве вскочил с места.

- Я его не обвиняю, - Балин твердо припечатал стол ладонью.

- Что?! Да он…

- Дело не в нем, Торин. Скажи мне, когда ты уже сделаешь моего брата честным гномом?

Торин нахмурился.

- О чем ты говоришь?

- Я говорю о свадьбе, Торин.

Узбад устало потер лоб.

- Я уже объяснял Дис. Это невозможно. Гному не разрешено вступать в союз с другим гномом.

- Но и не запрещено. В летописях прямо говорится, что Фарин Первый скончался в преклонном возрасте, пережив своего спутника лишь на полгода. Да и сам Праотец…

- Балин! – захлопнув дверь, Двалин угрюмо уставился на брата. – Я говорил тебе, чтобы ты в это не лез? Это наше дело.

- Это касается всей семьи. Дис считает, что вы подаете мальчишкам дурной пример.

- Что?!

- Они - тоже?..

- Нет, хвала Махалу! Но у них складывается несерьезное отношение к супружеству, – Балин повернулся к Торину. – Ты знаешь, кому Кили намерен сделать предложение? Такая высокая рыжеволосая…

- Мой племянник - с этой…?!

- Да она старше его раз в пять, - проворчал Двалин.

- В лучшем случае, - Балин покачал головой. – Только Кили это не очень-то волнует. Вот уже в Лихолесье за компанию с братом напросился.

- Я не позволю ему на ней жениться, - губы узбада упрямо сжались в тонкую линию.

- И что ты ему скажешь, если сам до сих пор не решился?

- Балин! – Двалин угрожающе сложил руки на груди.

- Уже не гномы – люди у вас за спиной смеются! - Балин бросил на него сердитый взгляд.

- А ты хочешь, чтобы они смеялись мне в лицо? - вскинул голову Торин. – Ты хоть помнишь, из чего состоит церемония?

- М-мм… Клятвы. Обмен дарами. - Балин погладил бороду. – Праздничное застолье.

- И обряд должен быть соблюден во всех мелочах! Это немыслимо…

- Что, вы с Двалином не готовы принести клятвы верности, которую храните уже полторы сотни лет? Или эреборская казна оскудеет от торжественного пира в честь королевской свадьбы?

- А ничего, что новобрачную полагается от алтаря аж до брачного ложа на руках пронести?

- И?

- Да я его не подниму! – взорвался Торин. – То есть, - он почесал в затылке, - поднять-то смогу. Но три яруса с переходами…

Балин задумчиво потеребил пояс.

- Зато Двалин вполне справится…

- Я тебе не девица, чтоб меня на руках таскать, - вспыхнул узбад.

- Эй, полегче! – буркнул Двалин. – Ты что, намекаешь…

Дверь с шумом распахнулась, и в проеме возник запыхавшийся стражник.

- Узбад! Орки… Большой отряд на севере. Скоро будут в предгорьях.

Торин коротко взглянул на Двалина.

- Собери воинов у Главных Ворот. И задержите посольство в Лихолесье.

- Так… - стражник сглотнул. – Они с четверть часа отбыли…

- Фили. Кили.

Побледнев, Торин вихрем вылетел за дверь, едва не сбив с ног замешкавшегося стражника. Двалин ринулся следом.

***

- Не стоило так рисковать, - нахмурился Фили. – Мы бы и сами справились.

- Всемером? С двумя сотнями орков? – Торин допил оставленный Оином отвар и, скривившись, пихнул кружку в руки племяннику. – У меня нет запасных наследников, и вряд ли когда будут.

- Это еще не повод, чтобы лезть в бой без доспеха, - Двалин сцепил украшенные свежими шрамами руки.

- Хорошо, что это обычная рана, без моргульской отравы, - Кили состроил гримасу, - а то пришлось бы обращаться к твоим любимым эльфам.

- Ну да, у тебя ж подружка в таких вещах разбирается, - подмигнул Фили. Кили за спиной Торина сделал страшные глаза и замахал руками.

- Думал, я ничего не узнаю? – узбад усмехнулся, откидываясь на подушки. – И когда ты собирался меня известить? Перед свадьбой?

- Давай не будем сейчас о свадьбе, - Кили, поморщившись, потер перевязанный бок.

- О свадьбе будем. – Торин посмотрел на Двалина. – Балин прав, стоит утереть нос этим остроухим.

- Решил все-таки устроить эту канитель? – хмыкнул Двалин.

- Ее надо было устроить давным-давно. Так что, - Торин сжал его ладонь, - ты согласен связать свою судьбу с моей?

- Как будто они не были связаны с самого начала, - пробормотал Двалин, отводя взгляд.

- Урра! Наконец-то!

- Я же говорил - они это сделают!

С трудом отцепив от себя восторженно орущих племянников, Торин поймал взгляд Балина.

- Займешься подготовкой?

- К какому сроку?

- Как только встану.

- Что ж, пожалуй, за две недели я смогу…

- За три дня.

Балин вздохнул. Ладно, скромное семейное торжество – тоже неплохо.

***

Доплетая узбаду косу, Двалин заметил, что его ведет. Резко вдохнув, Торин пошатнулся и ухватился за его плечо. Не торопясь, Двалин закрепил зажим и успел в последнее мгновение подхватить свою уже законную судьбу на руки под радостные возгласы собравшихся.

- Не вздумай меня никуда тащить! – яростно прошипел ему в ухо очухавшийся Торин.

- Хочешь прямо здесь подданных зрелищем порадовать? – ухмыльнулся Двалин. – Не волнуйся, Кили уже всем растрепал про твой подвиг и тяжелые раны.

Прижав к себе бесценную ношу, он направился к выходу, остановившись у лестницы.

- Ну что, дальше сам?

- Еще чего, - фыркнул Торин, откинув голову ему на плечо. – Взялся нести – неси. Негоже традиции нарушать.

@темы: фик, забавность, Торин, Двалин

---

Еще про Лихолесье...

Какая ж прелесть... Особенно "I suppose" и "I imagine"







Торин, ты куда? Бух...

@темы: Ричард, забавность, Торин, gif-set, хоббит-каст

---

Ми-ми-ми

@темы: gif-set, хоббит-каст, оффтоп

---

Он здесь выглядит не старше Фили и Кили...

@темы: Торин, jpg

---

Еще кусочек из той же серии

Автор: mainecoon76
Название: Воспоминания
Рейтинг: G
Жанры: джен, слэш, AU, ангст
Персонажи: Торин, Двалин, Бильбо
Пейринг: Дворин фоном
Описание: Бильбо спрашивает, как выглядел Эребор до нападения Смауга. Двалин вспоминает.
По словам автора может считаться частью серии.
Располагается после первой и второй части, перед третьей.

Нельзя было не признать, что даже заброшенный Эребор был великолепным. Величественным. Исключительные масштабы превосходили все мыслимые пределы, хотя с точки зрения Бильбо, народу, представители которого были, как правило, не выше среднестатистического хоббита, не было никакой нужды вытесывать огромные залы, потолки которых терялись где-то в необъятной вышине, и все эти бесконечные лестничные пролеты, ведущие все глубже и глубже в недра горы. Мастерство гномов было непревзойденным, и остатки былого величия, частично разрушенные и покрытые пылью, были бесспорным доказательством их славы и несметного богатства. Но просторные залы и коридоры зияли гулкой пустотой, а в воздухе стоял запах плесени и запустения, наводящий на мысли о смерти и тлении, о паутине, о высохших телах и о драконе.

Бильбо Бэггинс поплотнее укутался в колкое шерстяное одеяло и в очередной раз пожелал оказаться в своей светлой, уютной норе.

— Тебе нужно поесть.

Бильбо поднял глаза на высокого воина, обнаружившего его укромный уголок. Двалин стоял в своей обычной позе, скрестив руки на груди, и буравил его суровым взглядом.

— Мне плевать, если еда тебе не по вкусу. Нам нужно поддерживать силы, а от тебя одни кожа да кости остались.

— Я ем, хотя, признаться, меня уже тошнит порядком, — вздохнул Бильбо и жестом пригласил Двалина присесть. Тот остался стоять. — Просто этого, — хоббит указал рукой на кусок сухаря, — недостаточно для нашего народа. Уж тебе это должно быть известно, Двалин. Ты одним из первых попал в мою кладовую.

— Славная была кладовая, — согласился Двалин, не выказывая ни малейшего раскаяния.

— Да уж, — сердце у Бильбо заныло, когда он вспомнил солнечные головы сыра, свежий ароматный хлеб, домашнее сдобное печенье и помидоры, размером с кулак. Что бы он ни отдал сейчас, чтобы отужинать в собственной столовой, под треск поленьев в очаге, сдвинув на край стола книги и карты. Бильбо со вздохом откинул голову на почерневшую от времени холодную каменную стену.

Через несколько мгновений до него дошло, что Двалин продолжал стоять на том же месте, глядя на него с нечитаемым выражением.

— Ты скучаешь по дому.

Что ж, до него доходило намного дольше, чем до Бофура. Бильбо пожал плечами.

— Это не очень-то подходящее место по хоббичьим меркам.

— Когда-то здесь все было по-другому.

Поколебавшись, Двалин уселся на пол. Бильбо постарался ничем не выдать своего удивления.

— Я знаю, как это выглядит сейчас, — сказал Двалин. Его голос звучал напряженно, будто ему стоило большого труда это произнести. — Руины. Пустота. Склеп, населенный призраками. Но это место не всегда было таким.

— Ты был здесь, — пробормотал Бильбо, только сейчас начавший понимать. Он знал, что некоторые гномы из отряда были свидетелями нападения Смауга, хоть они и не спешили делиться воспоминаниями. Ближайший друг Торина, Двалин, конечно же, был одним из них. — Прости, — растерянно сказал Бильбо.

Двалин пожал плечами и, прищурившись, уставился вдаль, вероятно различая в темноте намного больше, чем открывалось взору хоббита.

— Я был тогда мальчишкой, — произнес воин. — Примерно одного возраста с Торином. Мы были лучшими друзьями. Когда прилетел дракон... — он замолчал, покачав головой. — Неважно.

— А до того?

Двалин озадаченно посмотрел на него, и Бильбо заставил себя улыбнуться.

— Может, расскажешь? — попросил он. — Мне интересно. Это сложно представить теперь, когда... ну, ты понимаешь, но я хотел бы знать.

Двалин все молчал, и Бильбо уже начал думать, что он ненароком оскорбил своего товарища. С этими гномами никогда не угадаешь. Но, в конце концов, воин кивнул.

— Эребор, — начал он свой рассказ, — некогда был могущественнейшим центром торговли и мастерства на Востоке. Эти пустые залы были полны жизни. В кузницах не гас огонь, а пиры здесь устраивались такие, что Лесной король со своей свитой показались бы жалкими попрошайками. Помню, однажды, когда нас с Торином впервые пустили за королевский стол...

Бильбо с изумлением слушал красочное повествование обычно неразговорчивого воина, описывающее события далекого прошлого так живо и ярко, что стоило лишь закрыть глаза, и они сами разворачивались перед внутренним взором. Он никогда не слышал, чтобы Двалин говорил так долго, с такой страстью и чувством. Но это был рассказ не просто об Эреборе. В каждой истории постоянно упоминалось имя их предводителя, чья судьба была неразрывно связана с судьбой самого Двалина.

Бильбо, безусловно, знал, что они были близкими друзьями. Двалин всегда шел на шаг позади Торина, прикрывая ему спину. Торин доверял ему безоговорочно, и чаще всего им было достаточно одного взгляда, чтобы понять друг друга. Они нередко курили, сидя у костра, и переговаривались вполголоса, когда остальные уже спали.

Их крепкая дружба была очевидна любому, и Бильбо никогда не приходило в голову считать ее чем-то иным. Да и в словах Двалина не было ничего, что заставило бы его думать по-другому.

Но когда воин рассказывал об их общем с Торином прошлом, хмурое лицо его разглаживалось, становясь почти красивым — ну, насколько можно назвать красивым гнома. Его голос был полон теплоты, а взгляд — глубокой привязанности. Бильбо подумал, что уже замечал раньше у Двалина этот взгляд, когда он смотрел на предводителя их маленького отряда.

Постепенно, Бильбо начал понимать, что слово «дружба», пожалуй, недостаточно исчерпывающе описывает эту крепкую связь между двумя суровыми, грубоватыми воинами. Эта мысль вызывала удивление и... как ни странно, симпатию.

— Ты был с ним все это время, — произнес Бильбо, когда Двалин закончил рассказывать крайне занимательную историю про двух отчаянных сорванцов и ключ от личной оружейной короля Трора. — Рядом с ним, — уточнил он, наткнувшись на подозрительно прищуренный взгляд. — Извини, просто мне довольно трудно представить его... юным. Или тебя, если уж на то пошло.

— Мы не всегда были такими.

Голос Двалина был непривычно тихим, и Бильбо задумался, случайно ли тот выбрал те же слова, которыми описывал Эребор. Воин уставился невидящим взглядом на собственные руки, но Бильбо видел в его глазах грусть и горечь, что было нетрудно понять.

Дом, в который они вернулись, был пустым и безжизненным. Огонь угас, в залах царила тишина, гордо реющие знамена истлели, а два озорных гнома из рассказа Двалина превратились в угрюмых, потрепанных жизнью воинов, давно растерявших все иллюзии.

— Но теперь вы здесь, — сказал Бильбо. — И вы все еще вместе, спустя столько лет — это просто удивительно! И есть шанс начать все сначала.

Двалин поднял глаза на дверь, ведущую в сокровищницу. Они оба знали, что Торин сейчас там, обводит груды золота воспаленными глазами и лихорадочно перебирает многочисленные сокровища в поисках Аркенстона, позабыв про отдых.

Двалин ничего не ответил, и Бильбо, который даже в минуты уныния мог найти обнадеживающие слова, обнаружил, что ему нечего сказать. Двалин поднялся, кивнув в сторону брата и Нори, которые о чем-то спорили в нескольких шагах.

— Пойду-ка я, — проворчал он, — пока до драки не дошло. И доешь уже свой ужин.

— Я постараюсь, — заверил его Бильбо, — во всех смыслах, я имею в виду. То есть, я действительно хотел бы помочь.

— Ты и так много сделал, — Двалин пожал плечами и отвернулся, но Бильбо услышал, как он пробормотал себе под нос, — Если бы ты мог остановить этого упрямца, пока он не загнал себя в могилу и нас вместе с ним...

Двалин направился прочь, не оборачиваясь, и Бильбо был уверен, что эти слова не предназначались для острых хоббичьих ушей. Он засунул в рот огрызок сухаря и положил голову на колени. Аркенстон, казалось, прожигал дыру в его кармане.

Если он может чем-то помочь своим друзьям, он это сделает. Неважно, каким способом.

@темы: перевод, фик, Торин, Двалин

---

Перевод серии (2 часть)

Автор: mainecoon76
Название: Признать поражение
Рейтинг: R
Жанры: слэш, AU, мистика, ангст
Персонажи: Торин, Двалин, Балин, Дис.
Пейринг: Дворин
Описание: Двалин не знает, когда это произойдет и как именно. Однажды ему было дано увидеть смерть своих близких в будущем, и он готов вступить в схватку с самой судьбой, чтобы спасти их.
Но он чувствует, что проигрывает.

Сиквел к фику "Сдержать обещание"

В волосах были прожилки серебра.

Двалин медленно пропускает между пальцами раскинутые по соседней подушке густые черные пряди, оглаживает широкое плечо под ними и проводит по жестким завиткам волос на груди. Лежащий рядом гном с ворчанием придвигается ближе, но желание, которое только-только начало разогревать кровь, гаснет от непрошеной мысли, и бедро Торина, там, где оно касается его тела, кажется холодным. Не сейчас, рассерженно говорит он себе. Волосы его друга все еще цвета воронова крыла, его тело горячо и полно жизни, и нет никаких следов крови на его лице, которое сейчас обращено к нему.

- Что на этот раз? – хриплым ото сна голосом спрашивает Торин, и Двалин с усилием прогоняет из головы леденящие душу картины. Картины, где так много крови на белой, как мел коже, и в длинных черных прядях змеится седина.

- Ничего, - лжет он. – Спи.

- Я думал, ты хочешь.

- Нет. – И тут даже не поспоришь. Доказательство его отсутствующего желания мирно покоится между его ног. – Не сейчас. Не хочу лишать тебя сна.

- Какая забота. – Даже в полусонном состоянии Торин способен на сарказм. – Как хочешь.

Он не спрашивает, в чем дело, хотя наверняка чувствует неладное. Ведь дело может быть в чем угодно. У них полно причин для бессонницы, и разговорами тут не поможешь. Широкая ладонь ложится поверх его руки, крепко сжимая, когда Торин откидывается обратно на подушку, и его грива – черная, без единого седого волоса – мягко щекочет лицо Двалина.

В эту ночь ему так и не удается заснуть.

***

Они падут на поле боя уже взрослыми.

Сейчас они не достают ему даже до плеча, а меч, который держит в руках великий воин Фили Бесстрашный, сделан из дерева, не из стали. Мальчишки сражаются друг с другом на берегу реки, а Двалин и Дис тайком наблюдают за ними издалека.

- Он неплохо управляется с мечом, - Дис всматривается в разворачивающуюся сцену, прикрывая глаза от полуденного солнца. На поверхности всегда слишком ярко, особенно в ясный летний день, но они давно уже привыкли. – Кили его не одолеть, хорошо, что он выбрал лук. Отец бы им гордился.

- Он меткий стрелок, - соглашается Двалин. – Да и в бою лучник пригодится.

Вили действительно гордился бы ими обоими. Они честны, отважны, и их глаза искрятся весельем. Младшему достанется в наследство от отца прочный охотничий лук, который был при Вили, когда он погиб. Старший – его копия, такой же красивый и светловолосый. Он будет славным воином, а однажды станет достойным королем.

Вот только ничего этого не будет.

Резкая боль в ухе вырывает его из мрачных раздумий.

- Все в порядке? – спрашивает Дис.

- Держи свои руки при себе, - ворчит Двалин, не особенно досадуя, что она прервала эти нерадостные мысли.

- Иногда ты витаешь где-то далеко, - говорит она. – Понятия не имею, о чем ты думаешь, но готова поклясться, ни о чем приятном. Я уже начинаю путать вас с Торином.

- Избавь меня Махал от этой участи, - бормочет Двалин, и Дис смеется звонко и радостно, совсем как Кили. Хорошо бы это случалось почаще.

- Парочка ворчливых олухов, - улыбается она. – Хватит и того, что вы делите постель, не обязательно делиться дурным настроением. Идем, поможешь мне отвести этих монстров домой. Торин должен придти к обеду.

Они успевают сделать несколько шагов, когда до них доносится пронзительный возглас Фили:

- Нет! – кричит он, досадуя на непонятливость брата. – Ты убит! Ты должен лежать! Вот так… - он вытягивается на траве, раскинув руки и ноги, с гримасой, которая должна изображать невероятные страдания. Двалин скрипит зубами, вспоминая данное призраку обещание.

Мне нужно время. Не сейчас.

***

Борода у Балина слишком рано становится белой.

Двалин годами пытается не обращать на это внимания. Говорит себе, что хотя седина, прокравшаяся в темные волосы его брата еще в молодом возрасте, становится все гуще, они все еще не белые. Серые. Светло-серые. Но однажды, когда они с Балином пробираются домой, завязая в глубоком снегу, и тот откидывает капюшон, его волосы сверкают на холодном зимнем солнце тысячами бриллиантов. Белоснежные.

- Собираешься торчать здесь весь день? – спрашивает брат и пристально всматривается в его лицо. – Что ты там увидел?

- Ничего, - огрызается Двалин по привычке, когда кто-нибудь случайно задевает болезненную для него тему. – Ты стал совсем седым, вот и все.

- Только заметил? – Балин усмехается, качая головой. – А ты лысеешь. Мы уже не так молоды, дорогой мой. Больше ничего не хочешь мне сказать?

Двалин кидает на него хмурый взгляд и направляется к двери, но брат хватает его за руку.

- Постой.

Балин всегда отличался редкой проницательностью, а брата он знает лучше, чем Двалину хотелось бы. Особенно теперь.

- Пожалуй, с меня хватит, - резко произносит Балин, и его голос не предвещает собеседнику ничего хорошего. – У тебя все время какие-то отговорки. Ты постоянно отгораживаешься ото всех. Это длится много лет, и я хочу знать почему.

- Не понимаю, о чем ты, - усмехается Двалин, пытаясь выдернуть руку, но Балин только сильнее сжимает пальцы. Он отличается поразительной силой, особенно, если учесть, что он ниже Двалина на целую голову.

- Это тянется десятилетиями. Сначала я думал, что это из-за Азанулбизара, но теперь вижу, что нет. Так в чем дело?

С минуту они сверлят друг друга взглядами, потом за дверью раздаются тяжелые шаги. Торину хватает пары секунд, чтобы понять, что происходит, и его губы сжимаются в тонкую линию.

- Оставьте это. Что бы там ни было.

Они, безусловно, друзья, но он еще и их король, и оба привыкли подчиняться его приказам. Балин бросает на брата сердитый взгляд и уходит в свою комнату, хлопнув напоследок дверью так, что она чудом не слетает с петель. Двалин падает в кресло возле очага и принимается стаскивать сапоги, чувствуя спиной присутствие Торина, который наверняка мрачно буравит его глазами, скрестив руки на груди.

Двалин ничего не говорит. Торин однажды пообещал, что не станет спрашивать, и они оба об этом помнят. В конце концов, Торин вздыхает и отворачивается к столу, чтобы нарезать хлеб.

Следующие два дня Балин не разговаривает с братом. Двалин делает вид, что ничего не произошло, и пытается не думать о жутких сновидениях, в которых он снова и снова видит остекленевшие карие глаза и белоснежную бороду, запятнанную кровью.

Не сейчас. Пожалуйста, не сейчас.

***

Все эти годы он ни на миг не забывал об обещании, данном умершему другу. Когда придет время, он должен быть готов. Но даже сейчас он не понимает, как он сможет изменить судьбы тех, кого любит, даже если эта любовь для него важнее его собственной жизни, как для Вили она была сильнее смерти. Он безжалостно гоняет мальчишек с любым видом оружия, какое только попадается им в руки, но он бы делал это и так, и даже мастерское владение мечом и топором не защитит от предательского выстрела в спину. Он не покидает Торина, не выпуская его из виду больше, чем на несколько часов, но он всегда был его добровольным телохранителем, вряд ли это изменилось бы, даже не знай он о возможном будущем. Уж лучше бы не знал. Он даже не представляет, чем он может помочь Балину, потому что Балин всегда защищал себя сам, а его глаза не менее остры, чем его ум. Двалин знает, что эта тема еще всплывет. И не знает, как ему вести себя, когда это произойдет.

От всего этого голова идет кругом, а Двалин никогда не был силен в составлении планов. Он удваивает усилия в любом направлении, какое только приходит на ум. В конце концов, он воин, он будет бороться даже с самой судьбой. Но ему все сложнее бороться с парализующим чувством беспомощности, которое одолевает его с каждым днем все сильнее.

***

…Окутал Гору дымный смрад,
Спасались в страхе и стар, и млад:
Бежали прочь, в глухую ночь,
И был отрезан им путь назад…

Горестная песня наполняет небольшую комнату, и, кажется, пол дрожит под ногами от звучных гномьих голосов. Сегодня они как обычно собрались у камина, вспоминая забавные истории и музицируя. Мальчишки уже выросли, и их не отправишь спать пораньше. Фили пытается наиграть что-то на ториновой арфе, Оин и Глоин принесли с собой флейту и кифару, а у Двалина на коленях лежит скрипка. Но веселье незаметно стихает, сменяясь торжественной тишиной, и когда кто-то затягивает старую мелодию, остальные, не сговариваясь, подхватывают.

Он сейчас здесь, в этой комнате: Эребор, Одинокая Гора, величественный и прекрасный дом их юности, их благословенная земля. Унылые белые стены и простая мебель растворяются в отблесках мерцающего в очаге пламени, и вместо них проступают очертания огромных залов, отделанных зеленоватым мрамором, уходящие вдаль узкие лестницы с золотыми перилами, чертоги, полные блеска мифрила, золота и драгоценных камней - невероятная красота, созданная многими поколениями гномов. В памяти всплывают знакомые лица: родители, братья и сестры, друзья. Каждый из них потерял близких в беспощадном пламени. Лишь Фили и Кили слишком молоды для этого. Эред Луин их дом, но не их предназначение. Они выросли на рассказах о Горе и не сомневаются, что однажды им суждено увидеть ее великолепие. Это то, что объединяет всех присутствующих в этой комнате: уверенность, что когда-нибудь они вернутся домой, что долгие годы, проведенные в бедности и скитаниях, канут в прошлое. Гномы Эребора всегда жили небольшой замкнутой общиной, куда бы ни забрасывала их судьба. И только упрямая надежда на возвращение, ясно различимый свет этого далекого дня придавал им силы.

- Расскажите о Дейле, - просит Кили, когда последний отзвук тает в тишине, нарушаемой лишь треском поленьев в очаге. – Если… - он замолкает, глядя в кружку, и языки пламени отбрасывают глубокие тени на его лицо, - Когда. Когда дракон сгинет, нам понадобятся союзники, чтобы восстановить Эребор, так ведь? Но раз Дейл был разрушен…

- Выжившие могли укрыться где-нибудь неподалеку, - задумчиво говорит Дис. – В последний раз до нас доходили вести о людских поселениях ближе к озеру.

- Можно будет наладить прежние торговые связи, - принимается рассуждать Балин. – Весь край снова будет процветать. Все выгадают от возрождения Эребора.

- Мы найдем союзников, - Торин сжимает в руках трубку, прислонившись плечом к стене, и его глаза горят в полумраке комнаты. – Наш народ всегда ладил с людьми, живущими возле Горы. Они наверняка не забыли нас. Мы поможем им отстроить Дейл, возродив его славу, и новый союз будет прочнее прежнего!

Двалин слушает эти разговоры, и его сердце замирает при мысли о прекрасном будущем, которое рождается в этой маленькой комнате: о процветающем королевстве и заре новой дружбы. Но когда он закрывает глаза, он видит лишь изуродованные тела Фили и Кили, безжизненное лицо Торина и кровь, струящуюся из груди брата.

Трудно предаваться мечтам, когда будущее несет с собой смерть и отчаяние.

***

Это происходит изнурительно жарким летним днем ближе к вечеру, когда Торин и Двалин бредут по каменистой равнине, возвращаясь из торговой экспедиции. Нападение стремительно, жестоко и слишком хорошо организовано, чтобы принять его за обычный разбойничий налет. Повернувшись спиной к спине, они отбивают удары, и Двалин благодарит Махала, что противников только восемь, и никто из них не может похвастаться искусным владением оружием. Это люди - высокие, неповоротливые, их одежда и оружие явно знавали лучшие дни, и друзья успевают прикончить троих, прежде чем нападающие понимают, что небольшой рост еще не делает гномов легкой добычей. Люди становятся осторожнее, и хотя Торин и Двалин защищаются с привычной ловкостью и быстротой, их удары редко достигают цели.

- Это же гномы! – злобно кричит один из нападающих, здоровый детина с грязными светлыми волосами, орудующий увесистой дубиной с шипами. – Выносливые недоростки! Прикончим их! Отрежем ему голову и скормим остальное воронью!

Лишь многолетняя выучка не позволяет Двалину застыть на месте, когда течение времени вдруг замедляет ход. Словно в оцепенении, он видит, как неторопливо приближается к нему лезвие меча, как его собственная рука движется навстречу, как его топор вонзается в плечо противника.

А затем все застилает красная пелена.

Позже Двалин не может вспомнить, что было после того, как он бросился на врагов с боевым кличем, начисто позабыв про осторожность. Все сливается в стремительный вихрь из тел, крови и стали – смертельный танец, отработанный в стольких сражениях, что нет нужды контролировать действия, порожденные животной яростью, идущей из самой глубины. Он наносит удары, уклоняется, рубит и кромсает, пока один из нападающих не валится на него сверху, лишая равновесия, и приходится сделать шаг назад, а под ногу подворачивается камень.

Одно неверное движение может стоить жизни. Двалин не успевает ничего предпринять, когда высокая фигура вырастает над ним и заносит меч для смертельного удара…

…а затем человек хрипит и падает на землю, скорчившись в последней судороге. Торин стоит позади него, и кровь капает с лезвия Бессмертного.

Они молча смотрят друг на друга, и Двалин внезапно понимает, что бой окончен. Их враги мертвы, и это значит, что не удастся выяснить, кто стоит за этим покушением. И Торину сейчас хочется прикончить его не меньше, чем этим наемникам.

Король поворачивается и направляется прочь, и Двалин, сделав глубокий вдох, следует за ним, оставляя тела людей лежать под открытым небом.

Они проделывают оставшийся путь в молчании, и Двалин чувствует, что Торин кипит от ярости. Впрочем, ему не до того, он слишком потрясен: понимание того, что это может произойти когда угодно, обрушивается на него, коварно ударяя под дых. Он вбил себе в голову, что Торин погибнет, когда в его волосах появится седина, но что, если это произойдет раньше? Кто-то охотится за его другом, а из-за него они упустили шанс узнать, кто это. Он предотвратит это, или умрет, пытаясь, и Торин может думать об этом все, что захочет. Но все, что он может предложить – еще больше бдительности, больше решимости и яростного напора. Но разве он может дать больше того, что дал бы и так?

Торин заходит в дом, грохоча сапогами, и сбрасывает забрызганные кровью доспехи и оружие. Двалин следует за ним, пребывая в том же мрачном расположении духа. Никто из них не обращает внимания на встревоженные взгляды Дис и Балина, сидящих у огня за шахматной доской, и, зайдя в комнату, Двалин с шумом захлопывает за собой дверь. Мгновением позже Торин впечатывает его в стену и ухватывает за грудки, так что рубаха трещит по швам.

- У тебя что, троллья задница вместо головы?!

- Заткнись, - рычит Двалин и, захватив горсть темных волос, тянет его на себя. Они оба знают, чем все закончится, и сейчас это нужно им, как ничто другое. Торин ожесточенно ласкает его через штаны, не ослабляя хватки, и Двалин кладет руку ему на затылок, притягивая в жадный поцелуй.

Они даже не добираются до постели, повалившись на пол посреди комнаты, кусая, дергая за волосы и срывая одежду. Любой, кто не знает их, принял бы это за схватку, в которой каждый во что бы то ни стало стремится одержать верх. В конце концов Торин оказывается лежащим на полу, и Двалин берет его, не заботясь о том, чтобы полностью раздеться. Одна ладонь Торина прижата к каменному полу, а пальцы другой впиваются Двалину в плечо, оставляя глубокие царапины. Они двигаются в едином ритме как в бою, без труда подстраиваясь друг под друга после десятилетий совместных занятий в тренировочном зале и в постели, а то и у обшарпанной стены захудалой гостиницы. Двалин пропускает свободную руку между ними, обхватывая член Торина, и принимается двигать по всей длине. Торин вцепляется ему в волосы, заставляя наклониться, и впивается в его губы, целуя до крови, и Двалин уже не может различить, кто из них стонет, когда мир вокруг растворяется, и все тонет в нескончаемом потоке удовольствия.

В следующее мгновение раздается удар какого-то тяжелого предмета, брошенного в дверь, и брань, которую Двалин слышал в казармах, но никогда прежде - от брата. Это возвращает его к реальности, и он опускает взгляд на Торина, наслаждаясь редким моментом, когда тот доволен и расслаблен: грудь все еще ходит ходуном, а лицо открыто и безмятежно. Торин заглядывает в его глаза, словно ища ответ, который не может получить. Он притягивает Двалина за шею, и утыкается в жесткую бороду.

- Идиот, - рычит он, касаясь губами его шеи, и Двалин внутренне с ним соглашается.

Позже, когда сгущается духота летней ночи, от которой не спасают слишком тонкие стены их дома, Торин засыпает, и Двалин смотрит на раскинувшегося на постели друга и повторяет про себя слова, которые никогда не позволял себе произнести вслух: Я люблю тебя. Я не могу тебя потерять. Обещай, что не оставишь меня. Осторожно, чтобы не потревожить сон, он ведет рукой, едва касаясь обнаженного тела: вдоль крепких ягодиц, по широкой спине, мускулистым плечам, пропускает сквозь пальцы распущенную, не считая тонких височных кос, гриву. Двалин бережно подцепляет одну из них и у него перехватывает дыхание.

Вплетенные в тугую косу искрятся первые серебристые нити.

***

- Ты уверен, что это был он?

Торин пожимает плечами и откидывается на стуле. Их скудные пожитки сложены возле двери, которую оба не выпускают из вида. После встречи Торина с легендарным магом это кажется необходимой мерой предосторожности.

- Вполне. Уж точно не обычный путник. Он знал, что делал. Знал, чего хотел.

- Эребор... - Двалин вытягивает пальцы левой руки и принимается рассеянно разглядывать кастет. Он даже не успел снять плащ, а теперь придется уходить, как только Торин дорасскажет, что произошло. Ночевать снаружи опасно, но и здесь нельзя оставаться, раз банда головорезов знает, где они остановились. - Что за интерес у Таркуна к Эребору?

- Похоже, дело в драконе. Он считает… - лицо Торина серьезнее, чем когда-либо. – Он считает, что темные силы снова просыпаются. Если это так, никто из нас не будет в безопасности в Эред Луин. У меня не остается выбора.

- Ты пошел бы, даже если бы выбор был.

- Да, - Торин замолкает, раздумывая. – Но я хотел бы, чтобы у нас был надежный план. То, что предлагает волшебник – чистой воды безрассудство.

На это нечего возразить. Двалин вздыхает.

- Он не знает, кому понадобилась твоя голова?

- Нет. Но, похоже, он считает, что мне нужно спасаться бегством, - Торин невесело усмехается. – С тем же успехом можно бежать в сторону Эребора.

Они переглядываются, понимая друг друга без слов. Никто из них не готов к этому. Как бы часто они не мечтали об этом у камина, как бы ни были уверены в том, что когда-нибудь вернутся домой, сейчас, когда эта задача встала перед ними в полный рост, она кажется им непосильной.

Торин не готов. И это одна из причин, по которой он отправился на поиски отца, на возвращение которого он так отчаянно надеется с тех пор, как до него впервые дошли слухи о Траине. Траин справился бы с этим лучше него. Он смог бы предложить здравый план вместо этой безумной авантюры. Двалин знает, что его друга точат сомнения, что больше смерти он боится потерпеть неудачу, которая будет означать крах надежд их народа и разочарование для предков. Он пойдет вперед несмотря ни на что. Но он боится. Они не говорят об этом, но Двалин знает.

Он накрывает ладонью руку Торина, и тот поднимает на него глаза, криво усмехаясь. Они хорошо знают друг друга, и они справятся с этим вместе. Ни к чему тратить слова.

Чего Торин не знает, и никогда не узнает, так это того, что Двалин тоже боится. Он поднимает руку, отводя серебристую прядь с лица друга, и пытается подавить волну панического ужаса, накрывающего его с головой. Вот оно, понимает он с пугающей ясностью. Гора. Цель, к которой они всегда стремились во время бесконечных скитаний, благословенная земля их мечты – это то место, где его мир рухнет, разлетевшись на части. У него было почти восемьдесят лет, чтобы подготовиться, но он никогда не будет к этому готов.

Скажи ему, - кричит внутренний голос. – Скажи ему, что мы не должны идти туда, не должны брать с собой мальчишек, подумай о Вили, ты обещал ему. Ты обещал!

Но он знает, что это бесполезно. У них нет выбора. Эребор – будущее их народа, и это единственный шанс вернуть его. Сейчас или никогда. Не только ради их семьи, - ради всех гномов Одинокой Горы, которые рассчитывают на них. Ноша Торина и так слишком тяжела, чтобы отягощать его знанием, что он отправится навстречу смерти и поведет за собой тех, кого любит. Фили и Кили уже взрослые, а Эребор – их наследие, даже Дис не заставит их остаться против их воли. И даже если бы ей удалось убедить их подождать, пока Гора не будет отвоевана - что если битва, которая унесет их жизни, разразится в Синих горах или где-нибудь в пути? Если Таркун прав, и темные силы просыпаются, никакое место не может считаться безопасным.

Все его существо противится этой мысли. Ему хочется реветь и крушить стены, хочется взяться за топоры и превратить всю мебель в Гарцующем Пони в груду щепок. Он ждал все эти годы, и теперь, когда время пришло, он ничего не может сделать. Они отправятся на заклание, как стадо овец.

- Двалин?

Шершавая ладонь разглаживает его брови, и он понимает, что вновь позволил мыслям унести его прочь. Торин мрачно смотрит на него все тем же вопрошающим взглядом, который означает, что друг встревожен его странным поведением. Двалин берет руку Торина в свои и приникает к ней губами.

- День настал, - ровно говорит он, несмотря на бушующий внутри ураган. – Мой друг. Мой король. Куда бы ты ни пошел, я пойду за тобой.

- Знаю, - кивает Торин. – Это больше, чем я могу просить.

***

Дело едва не доходит до драки, когда Торин приказывает ему остаться в Синих горах.

- Это на несколько недель, - заявляет он, и хотя по его виду ясно, что он не потерпит возражений, Двалину кипит от возмущения. – Я встречусь с послами кланов, Балин соберет остальных, а ты позаботишься о мальчишках. Мы встретимся все вместе в Шире.

- Ты заблудишься, - ворчит Двалин, но, в конце концов, Торин – его король, и у него нет выбора, кроме как подчиниться.

Впрочем, для Торина это не самый тяжелый разговор. Дис весьма красноречиво высказывается о его решении оставить на нее Синие горы, но они знают, что другого выхода нет. По словам волшебника, тьма сгущается, и кто-то должен возглавить поселение в отсутствие Торина. Кто-то, кто знает, как организовать оборону в случае опасности. Она недовольна, но вынуждена признать поражение, и Двалин знает, что ему остается последовать ее примеру.

Но от этого ничуть не легче.

***

Они отправляются в путь ясным и теплым весенним днем, предвещающим легкую езду по сухой дороге. Воздух напоен ароматом цветов, доносящимся с луга, и легкий ветерок играет волосами Дис, когда она подходит к Двалину, помогая ему пристегнуть походную суму к седлу.

- Если не проследишь, чтобы они вернулись целыми и невредимыми, я отрежу тебе яйца кухонным ножом, - говорит она с ухмылкой. Но когда она видит его взгляд, улыбка сползает с ее лица. – Что такое?

- Я не могу обещать, - хрипло говорит он. – Я попытаюсь. Но я не могу… - Восемьдесят лет назад он пообещал ее погибшему мужу, что сделает все, что в его силах. Теперь он боится, что этого будет недостаточно.

Он не уверен, что Вили его поймет.

- Двалин, - она гладит его по щеке, а потом притягивает ближе, касаясь его лба своим. – Я знаю. Я не это имела в виду. Я знаю, что ты сделаешь все, что сможешь, я верю тебе. У меня спокойнее на душе, когда они с тобой.

Он гладит ее по густым черным волосам и делает глубокий вдох, позволяя себе на миг окунуться в это чувство доверия и понимания. Но когда она отстраняется, и он видит ее глаза – ярко-синие, как у ее брата, ясные, словно небо в безоблачный день, он чувствует себя предателем.

Она никогда больше не увидит своих детей.

Он сглатывает застрявший в горле комок, а она с улыбкой сжимает его ладонь, прежде чем он взбирается в седло. Фили и Кили смеются и возбужденно размахивают руками, похожие на молодых волков, которым впервые позволили участвовать в охоте наравне со стаей. Их отец гордился бы ими.

Прости меня, друг, думает он, когда их пони мерно трусят по дороге, и очертания приземистых домов из их прошлой жизни исчезают за поворотом.

Где-то вдали Одинокая Гора ждет их.

@темы: перевод, фик, Торин, Двалин

---

Перевод серии

Автор: mainecoon76
Название: Сдержать обещание
Рейтинг: PG-13
Жанры: слэш, AU, мистика
Персонажи: Торин, Двалин, Дис, ее канонный муж. Дворин фоном.
Описание: Однажды, по дороге в поселение в Синих горах, Торина и Двалина застигает гроза на опасном горном перевале. Они получают неожиданную помощь. Но все не так просто, и возможно, гроза – не самое ужасное, с чем им предстоит столкнуться.
Предупреждения: смерть персонажа

Небо темнеет стремительней, чем они могли ожидать.

Уже далеко за полдень, и два бредущих по горной дороге гнома идут с самого утра, останавливаясь лишь для того, чтобы наскоро перекусить сушеным мясом, да глотнуть воды из фляги. За три десятилетия, что они живут в Эред Луин, они уже успели смириться с необходимостью время от времени проделывать этот путь, соединяющий их поселение с ближайшей людской деревней.

Но все-таки, думает Двалин, щуря слезящиеся от безжалостного ветра глаза, скорее бы уже очутиться дома. Насколько можно назвать домом их скромное жилище в Синих горах, ставшее пристанищем для горстки гномов, принадлежащих к некогда гордому королевскому роду, а теперь – ремесленников и торговцев, с трудом зарабатывающих себе на жизнь, так же как и их соседи. Правда сегодня они – он сам, Торин, его сестра Дис с мужем и маленьким сыном и Балин - смогут наконец насладиться сытным обедом: муж Дис, охотник, как раз должен вернуться со своим отрядом. За три дня в лесах они наверняка смогли раздобыть свежее мясо. Они соберутся возле очага, чтобы воздать должное обильной трапезе, столь редкой в последнее время. Будет много еды и эля, и Фили уснет, положив голову Балину на колени, пока взрослые, достав инструменты, будут петь, играть и разговаривать далеко за полночь. И если они не слишком устанут, то, возможно, они с Торином продолжат празднование в его комнате. Изношенные простыни будут трещать под их телами, переплетенными в тесных объятьях, а неистовые поцелуи заставят забыть обо всем на свете…

Конечно, Синие горы – это не тот дом, которого они заслуживают, но сейчас этого вполне достаточно, и Двалин ловит себя на мысли, что ему хочется добраться туда как можно быстрее. Тем более, если он что-нибудь понимает в местной погоде, им действительно стоит поторопиться.

- Не нравятся мне этот ветер, - говорит он. – Похоже, будет гроза.

Торин в ответ бурчит что-то неразборчиво, поправляя заплечный мешок, и ускоряет шаг. Они не привыкли вести долгие разговоры, да им и не нужно ничего друг другу объяснять. Их дружба длится столько, сколько они себя помнят, и для них вполне естественно провести целый день, шагая молча плечом к плечу.

***

Они проходят еще несколько миль в быстром темпе, с тревогой поглядывая на темнеющее на горизонте небо. Оба понимают, что если они хотят добраться домой до грозы, им нужно поспешить. Дорога, пока еще широкая и ровная, огибает огромные валуны и отдельно растущие деревья, стонущие на ветру, но гномы знают, что впереди их ждет гораздо более опасный путь.

Слева раздается какой-то шум и приглушенное восклицание, и они одновременно оборачиваются, поднимая оружие. Прежде всего, они воины, и приобретенные за годы тренировок и сражений рефлексы не раз их выручали. Но на этот раз в обороне нет нужды. Крепкая фигура, закутанная в плащ, неожиданно появившаяся на огромном камне у дороги, не несет в себе угрозы.

- Вили! – удивленно восклицает Торин. – Во имя Дурина, что ты здесь делаешь? И где остальные?

- Мы пошли разной дорогой, - муж Дис легко спрыгивает на тропу и откидывает капюшон. – Не важно. Мне все равно нужно было проверить силки на этом склоне. А почему вы еще не дома? Назревает жуткая гроза.

- Пришлось задержаться, - говорит Торин. – Но отсюда уже недалеко, от силы пара часов.

- Скверно, - Вили вглядывается в небо на горизонте, и Двалин никогда не видел на его загорелом лице такого мрачного выражения. - Дождь польет уже через полчаса, вы не успеете добраться вовремя.

Что ж, не сказать, чтобы это были приятные новости, но сомневаться в словах Вили не приходится. Он занимается охотой с тех пор, как впервые смог натянуть лук, а эти места знает, как свои пять пальцев. Даже Торин прислушивается к его совету.

- И что нам делать? – спрашивает узбад. – По пути нет укрытия, а здесь оставаться небезопасно.

Вили переводит взгляд с одного на другого, нахмурив брови, и наконец, заявляет:

- Я проведу вас. Это тоже опасно, но со мной вам будет надежнее. И мы сможем выиграть немного времени.

- Тебе в любом случае нужно пойти с нами, - говорит Двалин. – Разве ты не обещал, что вернешься к вечеру?

- Угу. – Двалин не уверен, но ему кажется, что Вили нарочно избегает его взгляда, принимаясь поправлять лук, висящий на плече. – У меня тут еще дела. Но я же пообещал Дис, что присмотрю за ее любимой парочкой искателей приключений. А теперь идем, у нас совсем мало времени.

- Какие еще дела... эй, подожди-ка! – окликает его Торин, но Вили уже повернулся к ним спиной, и им приходится поторопиться, чтобы нагнать его.

***

Как выясняется, их друг оказался прав, когда убеждал их поспешить. Не успела дорога смениться крутой тропой с опасными склонами и острыми обломками скал по краям – а им всем прекрасно известно, что впереди будет только хуже – как проливной дождь обрушился на них внезапной лавиной. Их одежда промокла и отяжелела в считанные секунды, а земля под ногами стала такой скользкой, что идти с прежней скоростью было бы невозможно, даже если бы они могли четко видеть сквозь сплошную пелену падающей воды. Торин с мрачным упорством, молча, бредет вперед, а Двалин бормочет под нос проклятия. Они не созданы для этого. Гномы должны жить внутри горы, а не рисковать свернуть себе шею, карабкаясь по скалам в грозу.

Вили же, кажется, чувствует себя под ливнем, как шахтер в недрах Эребора. Он всегда был на удивление гибким и ловким для гнома, и места эти ему хорошо знакомы, но Двалин никогда не видел, чтобы он передвигался с таким изяществом, уверенно ступая по скользкой тропе, не глядя под ноги. Должно быть, в его роду были эльфы, - усмехается про себя Двалин. Впрочем, он не торопится озвучивать шутку. Вили, скорее всего, не обидится, а вот Дис может и за топор схватиться, если до нее дойдут слухи.

***

Постепенно даже Вили сбавляет шаг, хотя Двалин не может сказать, сам ли он утомился, или просто жалеет своих спутников. Они достигли самого опасного участка дороги, где слева от узкой тропы вздымается крутой склон, а справа открывается глубокая пропасть. В хорошую погоду никто из них не придал бы этому значения, но сейчас пройти здесь кажется почти невозможным.

- Это безумие! – кричит Двалин, не зная даже, слышат ли его спутники в таком шуме.

- Мы не можем повернуть назад! – сердито отвечает Торин, цепляясь за мокрый камень и безуспешно пытаясь отвести прилипшие к лицу волосы. – Двигайся!

- Идите за мной, - звучный голос Вили едва доносится до них сквозь рев ветра и грохот падающей воды. – Смотрите внимательно, за что я держусь!

Двалин стискивает зубы и медленно идет следом за ним, хватаясь за скалу и тщательно ощупывая каждый камень, прежде чем переставить ногу. Кажется, это продолжается целую вечность. Вили идет далеко впереди, слегка прихрамывая, но все равно очень легко для тяжеловесного гнома. Кажется, он вообще не замечает, что ветер сдул с его головы капюшон, и его намокшие светлые волосы мелькают ярким пятном в серости окружающей их непогоды. Позади не слышно ни звука, но Двалин не рискует оборачиваться, зная, что Торин вскрикнул бы, если бы поскользнулся, так что нечего волноваться понапрасну.

Они уже почти миновали опасный участок: тропа впереди расширяется, и Двалин уже готов вздохнуть с облегчением, как вдруг камень под его пальцами откалывается от скалы, и он взмахивает рукой, наклоняясь вперед, и теряет равновесие. У него быстрая реакция, но ее все же не хватает, и когда подошвы сапог проезжают по мокрой поверхности, он не может удержаться и тяжело падает, ударяясь о твердую почву. Он судорожно пытается ухватиться за гладкий камень, ускользающий из-под перепачканных пальцев, в тщетной попытке зацепиться. Краем глаза он замечает, как Торин прижимается к скале, глядя на него безумными глазами, и его рот искажается в отчаянном крике. А потом он скатывается все дальше, через край обрыва прямиком в пропасть… и в последний момент рука Вили сжимается на его запястье словно тиски.

Какое-то мгновение в его голове царит абсолютная пустота, словно он уже шагнул за порог, и неотвратимая тьма распростерла над ним свои крыла. И лишь крепкая ладонь держит его за руку, словно спасательный трос. А затем его накрывает череда ярких образов, захлестывая с головой.

Дис, бледная и опустошенная, вся в слезах, которые текут по ее щекам, скатываясь в бороду, коротко остриженную, как у ее брата…

Два молодых воина, один со светлыми волосами, другой с темными, падают сраженными на поле битвы, и бесчисленные раны усеивают изуродованные тела…

Торин лежит на пропитанной кровью постели, и можно подумать, что он просто спит, но его лицо слишком бледное, слишком неподвижное, а из уголка рта стекает струйка крови, и Двалину хочется кричать, потому, что он знает, он знает…

… а затем он видит Балина, с черной стрелой вонзившейся прямо в сердце, и белоснежная борода окрашивается в алый…

Помоги им. Эти слова никто не произносит, но он слышит их, как будто они возникают прямо у него в голове. Их судьбы не предрешены. Ты можешь спасти их. Пожалуйста.
Двалин едва замечает, как Вили втаскивает его на тропу. Его всего трясет от пережитого, а затем он заглядывает в глаза своему спасителю, и вместе привычного озорного блеска видит два бездонных серых колодца, в которых отражается эхо чего-то древнего и непостижимого.

Эти глаза не могут принадлежать живому существу.

Двалин закаленный воин, прошедший не одно сражение. Только поэтому, его еще не вывернуло наизнанку прямо под ноги на холодный мокрый камень.

А в следующее мгновение Торин оказывается рядом. Он помогает ему подняться, и они вместе, спотыкаясь, шагают по скользкой тропинке, следом за легконогим охотником, который указывает им безопасный путь.

***

Дождь прекращается лишь час спустя, а еще через пятнадцать минут тропа расширяется, превращаясь в ровную дорогу. Вили останавливается и поворачивается к ним.

- Дальше вы сможете добраться сами, - говорит он. – Мне нужно идти… проверить силки. Пожалуйста… - он замолкает, и выражение его лица становится мягким, почти задумчивым. – Пожалуйста, скажите Дис: мне жаль, что я не смогу прийти к ужину.

- Ты что, собираешься остаться здесь? – резко спрашивает Торин. – Совсем один, бродить тут в темноте? Мне напомнить тебе обо всех опасностях?

- Мне нечего бояться, - качает головой Вили, и одна из его промокших насквозь светлых кос выскальзывает из-за уха. Он всегда туго заплетал волосы, утверждая, что так они не лезут ему в лицо, когда он стреляет из лука. Двалин старается запомнить каждую деталь, начиная от прихотливого узора бусин в волосах, до хитрого способа, которым заплетена его борода, и татуировок, покрывающих тыльную сторону кистей, которые призваны благословить меткость стрелка.

- Мне надо идти. Позаботьтесь о ней, хорошо? О ней и о мальчишках.

- Мы позаботимся, - ворчливо обещает Двалин, а Торин недоуменно переспрашивает, - О мальчишках?

Вили печально улыбается и поворачивается, не говоря ни слова, и Двалин перехватывает руку Торина, когда тот собирается ухватить своего родственника за плечо и потребовать ответы.

- Идем, - говорит он другу. – Нам пора домой.

***

Они возвращаются в дом скорби.

Дис рассказывает безжизненным голосом, что вскоре после полудня, как раз перед тем, как разразилась гроза, отряд охотников вернулся с телом Вили. Они случайно напоролись на огромного черного медведя, и все произошло слишком быстро. Вили был единственным, кто погиб. Они все знали, что его занятие опасно, и он сам был готов к возможному риску. Она говорит все это с неестественным спокойствием, ее лицо бледное и опустошенное, слезы текут по ее щекам, скатываясь в бороду, которая теперь острижена коротко, как у ее брата.

Торин ошеломлен, но у него хватает присутствия духа, чтобы не растравлять горе сестры рассказом о встрече в горах, и Двалин благодарен ему за это. Возможно, в другой раз. Позже, когда время приглушит их боль.

***

Они возвращаются к этой теме только раз, тем же вечером. Дис буквально выставляет их из своей комнаты, заявив, что ей нужно побыть одной, а Балин только тихо качает головой, когда Двалин кладет руку ему на плечо. Он сидит возле камина, а Фили устроился у него на коленях. Мальчишка отказывается ложиться спать, и Балин рассказывает ему бесконечные истории о драконах и королях, потому, что они не представляют, как сообщить ему о том, что произошло с его отцом. Торин и Двалин направляются в спальню к узбаду, и Двалину кажется, что его жаркие фантазии о том, что они будут делать наедине, остались где-то в другой жизни. Сейчас ему больше всего хочется окунуться в дружеские объятия, чтобы не надо было делать вид: быть сильным, быть защитой и надеждой… Ему хочется уткнуться Торину в плечо, сомкнуть у него на спине руки и забыть обо всех бедах и печалях. Но тот отступает на шаг и прислоняется к стене, скрестив руки на груди, и сощурив глаза.

- Ты знал, - рычит он, и Двалин отчетливо слышит в его голосе обвинение. Он наклоняет голову, признавая его правоту.

- Подозревал.

- Как?..

Двалин всматривается в прозрачные синие глаза, красивое лицо с широкими бровями и тонким носом, скорбные линии морщин, прорезающих высокий лоб, густые темные волосы, и вспоминает, как выглядел Торин, когда неподвижно лежал на смертном одре.

Он не может ему рассказать. Он никогда никому не расскажет о тех ужасных видениях, которые вплавились намертво в его память: о его лучшем друге, его короле и самом ценном сокровище, о Фили и его еще нерожденном брате, о его собственном брате, его силе и опоре. Он уверен, что Вили показал ему будущее, во всяком случае, возможное будущее, но у него нет ни малейшего представления о том, как это предотвратить, хотя он знает, что теперь всю оставшуюся жизнь он будет пытаться сделать именно это.

- Не спрашивай, - хрипло отвечает он. – Прошу.

Торин смотрит на него, нахмурившись.

Двалин делает глубокий вдох.

- Ты должен поверить мне. Пожалуйста.

Похоже, он нашел правильные слова, потому, что выражение лица Торина мгновенно меняется. Он делает шаг вперед и касается шершавой ладонью щеки Двалина.

- Всегда, - негромко произносит он. – Ты знаешь.

- Тогда не спрашивай.

Торин колеблется какое-то мгновение, затем прислоняется лбом ко лбу Двалина в традиционном гномьем жесте, выражающем привязанность и доверие.

Сегодня не время для любви, и они находят утешение в объятиях: Торин прислоняется лбом к щеке Двалина, а тот утыкается носом в густые черные волосы, и если они замечают, что глаза другого блестят от непролитой влаги, то никто из них не произносит ни слова. Нет нужды стыдиться слез, оплакивая друга. Когда они отстраняются, Торин касается руки Двалина, и они покидают свое тихое пристанище, и возвращаются к Фили, и Дис, и Балину, которые нуждаются в них, в их силе и утешении. Они делали это прежде, они смогут сделать это снова. Горе и беды стали привычными, и они достаточно сильны, что выдержать все, что судьба уготовила на их пути.

***

Двалин никому не рассказывает о видениях, которые показал ему умерший друг. Когда они с Торином в следующий раз проходят через перевал, стоит чудесная погода, лучи солнца ласково согревают их лица, и все воспоминания о грозе и ливне, и неотвратимости смерти бледнеют перед великолепным пейзажем, открывающимся в утреннем свете. Они останавливаются возле валуна, возле которого встретили своего призрачного спутника, и Торин молча смотрит, как Двалин кладет маленький белый камешек на зеленый мох. Это обещание, которого Торин не понимает, но он не спрашивает, а Двалин мысленно произносит, сжимая в руке символический дар: Я не знаю, смогу ли я выполнить твою просьбу. Я даже не знаю, с чего начать. Но я сделаю все, что в моих силах, обещаю. И спасибо за предупреждение, дружище.

Он оборачивается, глядя в глаза Торину, и какое-то время они молчат, отдавая дань памяти. Затем Торин поворачивается и устремляется вперед по тропе, и Двалин следует за ним, как это всегда было и будет. Что бы там ни было в дальнейшем, это никогда не изменится.

@темы: перевод, фик, Торин, Двалин

---

Мальчишки ))

Golden Lion & Cute Puppy ))

@темы: Кили, Фили, gif-set

---

"...а это Двалин, сын Фундина, мой супруг моя правая рука" )

@темы: Торин, Двалин, jpg

---

Срочно нужно чем-то утешиться ))

Поэтому потащу вот эту хохму с мермо-Торином:

Собственно, дальше у артера планировалось романтическое продолжение:

Но тут пришла dwarfsmut и все опошлила

Никогда не верила в благополучный исход Тильбо, кстати. Ох уж эта разница менталитетов

@темы: Бильбо, арты, тумблер, забавность, Торин

---

Не помню, откуда это, но каффу хотелось бы рассмотреть поподробнее.

@темы: матчасть, Торин, jpg

---

Читаю у западных дворино-шипперов обсуждение новой идеи для модерн-аушки и офигеваю от их фантазии. Из всех мест, где могли бы пересечься эти двое, пожалуй, это пришло бы мне в голову в последнюю очередь )

@темы: тумблер, забавность

---

И еще гифок

От того же автора Торин и Двалин:

@темы: тумблер, Торин, Двалин, gif-set

---

Гифки из режиссерки

Лихолесье от автора чудесных гифсетов

@темы: тумблер, Торин, gif-set

---

А кстати, доспехи довольно проблематично надевать самому. Хочу-хочу такую сценку со всей дуриновской семьей, где они помогают друг другу ))

div>

@темы: БПВ, тумблер, jpg, спойлер

---

Очередное натыренное

Судя по этой гифке, Фили в этом и будет, а куда делся нагрудник и прочие доспехи Кили?


Впрочем, доспехи у них похоже парадные, для позирования со стены, а не для битвы. А вот сражаться они будут в чем попроще и привычнее:

@темы: БПВ, jpg, спойлер

---

Эльфы, пауки, орки... и это мы еще до дракона не добрались ))

heartoferebor.tumblr.com/post/100655237027/oppu...

@темы: тумблер, фанатство

---

Скорее бы уже режиссерка Пустоши...

Я теперь понимаю, чего Торин с Трандуилом так разошелся. Ему ж при первой аудиенции как всегда слова сказать не дали. Это уже традиция: в Гоблин-Тауне то же самое было, помнится. Не дай Махал ляпнет чего горе синеглазое, расхлебывай потом

www.youtube.com/watch?v=4BbOnteBj6Y

И переглядки фирменные


UPD: О, Махал, свершилось! Беорн! Олень! Мост! В режиссерке они не заблудились случайно, Торин уводит их с тропы Правильно, нельзя такое показывать
Кстати, эпизод с Трандуилом так и не вставили, похоже ((
Побегушки в Эсгароте хочу-хочу замедленно посмотреть Дворин






Рыба в допах!! Рич с рыбой, Грэм с рыбой, Адам под рыбой! Ы-ыы!


Бильбо, ручающийся за гномов и Торина. Хм. Ну, по крайней мере, теперь его мотивация понятнее.
Сцена с Траином не впечатлила, имхо, правильно ее вырезали. И логически провал полный и эмоционально нафиг она там не нужна, смеяться хочется, а не рыдать. А вот кусок из Азнбз - уррр...

запись создана: 20.10.2014 в 19:22

@темы: кино, Торин, jpg, спойлер

---

Кажется, у Торина с Двалином будут практически одинаковые шрамы на морде ))

@темы: БПВ, Торин, jpg

---

Утащу прекрасное

Из календарей:

Собственно, Двалин рядом с Торином
И мальчишки:

@темы: тумблер, Торин, Кили, Двалин, Фили, jpg